КАЗАК М.С. КРАСНОВ ПЛЕННИК ЗА СЛУЖБУ ЧИЛИ



СЕМЬЯ И ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ В ДНИ НЕОПРЕДЕЛЁННОСТИ


Сальвадор Альенде (Salvador Allende)


В сентябре 1970 года, после трех лет жизни, проведен- ных в гарнизонах городов Арика и Икике, Михаилу Красно- ву было присвоено звание лейтенанта. Сразу после этого он принял решение жениться на своей подруге юности Ма- рии де лос Анджелес (Анджи - как её зовут в кругу семьи). Впрочем, прежде он должен был получить на то специаль- ное разрешение командования, так как тогда для этого от офицера требовалось прежде всего звание лейтенанта и, кроме этого, достижение 25-летнего возраста (а 25 лет Ми- хаилу в то время ещё не исполнилось). После получения разрешения, венчание состоялось в Сантьяго, в часовне Военного училища. Вместо Семёна Николаевича Краснова в  качестве посаженного отца выступил капитан Густаво Вердуго, который был его первым командиром в качестве лейтенанта-инструктора в Училище.


Это был октябрь месяц 1970 года. Радостно погрузив-шиеся в проекты семейной жизни молодожёны должно быть не особенно были озабочены политической эволюци- ей страны, с каждым днем все более волновавшей чилий- цев.

Между тем, в эти дни свершались тревожные события, от которых никто не мог остаться в стороне. Одно из них, особенно взволновало Михаила - это было зверское убий- ство Главнокомандующего Вооруженными Силами генера- ла Рене Шнайдера.

Этот офицер был последним начальником Военного училища в тот период, когда Михаил Краснов заканчивал его и выпускался в звании младшего лейтенанта. Потому Михаил был очень близко знаком со Шнайдером (в то вре- мя ещё полковником) и между ними обоими существовали очень добрые отношения, среди всего прочего и потому, что Шнайдер знал о семейной истории своего выпускника.

После свадьбы лейтенант Краснов получил назначение в Сантьяго, в качестве офицера-инструктора Военного учи- лища. Для него самого было радостно вернуться в родное училище, к тому же, имея в виду, что это назначение от- крывало большие перспективы.
Об этом этапе жизни Михаила расскажем только наи- более важные события, имеющие отношение к семье и не- которые ситуации, определенным образом отражающие социальную жизнь Чили тех лет.

В 1972-м, на 94 году жизни ушла из жизни бабушка Ма- рия. Перед кончиной она попросила похоронить её вместе со знаком Ледяного Похода. Она пожелала унести его с со- бой, как наивысшее свидетельство своей верности героиз- му родного казачества.

Потеря бабушки, заполнившей его детство и юность не только воспоминаниями, но и важнейшими нравственны- ми ценностями, для внука было событием очень грустным. Несколько облегчало потерю то, что жизнь Михаила в это время была заполнена ежедневными обязанностями: на- чало его собственной семейной жизни, рождение его стар- шей дочери Андреи, которую бабушка не успела увидеть, возрастающие успехи в профессиональной карьере и т.д.

С другой стороны – всё более удаляющийся от своего домашнего очага по причине перемещений по военной службе, сын казака оставил позади семейные воспомина- ния, такие живые прежде. Тот исчезнувший мир понемногу ушел из его воображения и оживал только в светлом тума- не памяти, где хранятся воспоминания детства.

В тот год в семье Краснова и Басса родился сын, назван- ный, как и отец – Михаил. Ещё один Краснов, продолжатель фамилии и военного призвания. На сегодняшний день Ми- хаил-младший является капитаном бронетанковых войск и офицером, допущенным для поступления в Военную ака- демию ВС.

Дополняя семейную картину, в заключение скажем, что 9 сентября 1973 года (накануне вошедшего в историю 11- го) родилась Лорена, третий и последний ребенок в семье.
Но хотя жизнь и дала им много радостных моментов, молодые родители не могли оставаться в отрыве от обы- денных проблем всех чилийских семей тех дней.

Наоборот, имея на руках двух малолетних детей и в ожи- дании появления на свет третьего, жизнь требовала от них приложения больших усилий в поисках продуктов и всего необходимого для домашнего очага, недостаток которых возрастал угрожающим образом.
Хорошо понимая сложность ситуации, в один из дней начальник Военного училища сообщил своим подчинен- ным, что в близлежащий магазин завезли продукты, и по этому поводу дал им разрешение на отлучку.

Не снимая формы, Михаил буквально полетел за своей женой Анджи и уже вместе они направились в магазин, ко- торый к тому времени был уже заполнен покупателями. Для ускорения процесса поиска наиболее дефицитных про- дуктов они разделили задачу на двоих и расстались. Когда они снова встретились, каждый имел на руках немногие продуктовые «драгоценности», что удалось приобрести. Но Михаил заметил, чтовыражение лица беременной Ан- джи  стало огорченным и хмурым. Как и всякий муж, он был озабочен и предположил, что жена, наверное, плохо себя чувствует. Но это было не так. Вскоре она воспрянула, но не хотела говорить, что с ней случилось. В конце концов, она  вынуждена была признаться, что один из покупате- лей, обращаясь к ней в очень развязной форме, бросил ей в лицо, что она является женой военнослужащего – трусли-вого и продавшегося коммунистам.

Возможно, нынешние читатели не поймут в полной сте- пени и не придадут значение этому эпизоду, но все те, кто был свидетелем событий тех лет, понимают очень хорошо, о чем идет речь. Большинство чилийцев того времени при- нимало активное участие в политической жизни. На ули- цах любого человека в военной форме – матроса, летчика или карабинера, напрямую забрасывали вопросами, боль- шей частью сводившимся к одному, наиболее актуальному для тех дней - чего ждут Вооруженные Силы и почему не свергают правительство? Об этом спрашивали даже про- стого рядового…Люди считали, что таким образом их глас дойдет до ушей вышестоящих персон. Это было обычно, и так поступали многие, но в вежливой форме. Тот человек, что набросился на бедную Анджи, со всей очевидностью был крайне вульгарным типом.

Михаил вспыхнул и потребовал у своей жены, чтобы она указала на этого субъекта.Готовый заставить того доро- го  заплатить за неуважение и невежливость по отноше- нию к Анджи, он тут же направился к нему, где они сначала схлестнулись на повышенных тонах, потом столкнулись на кулаках. Обидчик жены получил по заслугам. Единствен- ное, чего не предвидел Михаил – это количество сторонни- ков своего противника. Все любопытствующие, окружив- шие импровизированный ринг, выступали в поддержку гражданского. Естественно – если военные не брали власть в свои руки, это только потому, что они трусы…

С трудом сохраняя спокойствие, лейтенанту ничего не оставалось, как вызволить свою жену из этого агрессивно- го окружения и поскорее увести её из магазина и ни в коем случае не забыть схватить в охапку и унести те немногие продукты, что удалось купить.

К счастью, оставалось немного времени до того момен- та,  когда военнослужащие смогли продемонстрировать всем в Чили, что они не трусы.

Но теперь вернемся в Военное училище предшеству- ющих месяцев. В один из тех дней, когда Советский Союз был «нашим старшим братом», начальника – полковника Альберто Лаббе, поставили в известность о прибытии в училище военного атташе посольства СССР на встречу с
 начальником Управления военными институтами генера- лом Гильермо Пиккерингом, кабинет которого в те годы находился на территории училища. По поводу визита сам генерал установил соответствующий протокол и прика- зал лейтенанту Краснову позаботиться об организации торжественной встречи. По окончании которой, молодой лейтенант должен был сопроводить советского офицера в кабинет ожидающего его генерала Пиккеринга. Естествен- но, это задание было связано с тем, что Михаил говорил по-русски.

Все было выполнено согласно полученному приказу, а по пути в кабинет оба офицера перебросились нескольки- ми фразами. Советский офицер сразу обратил внимание на то, что сопровождающий его лейтенант говорит на хоро- шем русском.

Михаил - с одной стороны, чтобы не привлекать особого внимания к своей персоне, а с другой, просто с казачьим юмором - ответил советскому офицеру, незнакомому с на- шими настроениями:
«Дело в том, что здесь существует огромный интерес к изучению русского языка и к Советскому Союзу. Многие мои сослуживцы в училище изучают русский язык».
Наверное, советский офицер подумал, что Чили можно кушать с маслом…
Но уже в кабинете, прежде чем Михаил попросил разре- шение удалиться, генерал Пиккеринг представил его свое- му гостю:
«Лейтенант Михаил Краснов».
Услышав это имя, представитель СССР повернулся к Михаилу и буквально вонзил в него свой инквизиторский взгляд. Лейтенант удалился, не произнеся ни слова.
Не было сомнений, что его фамилия была известна со- ветскому офицеру. Можно только предполагать, что скорее всего тот сразу дал знать об этой неожиданной встрече в Москву.
Один из Красновых в чилийских Вооружённых Силах! Вот это явление!
Другой любопытный случай тех лет, которые мы назы- ваем «годами неопределённости», переносит нас к концу 1971 года, когда в Чили ожидали прибытия «во всем своём величии» Фиделя Кастро.

Военному училищу, как и другим подразделениям и гар- низонам Вооружённых Сил, было приказано оказать поче- сти высокопоставленному гостю в ходе соответствующей торжественной встречи по прибытию в аэропорт Сантьяго и, в последующем, во время его визита во Дворец Ла Монеда.

За день до этого события, утром, перед тем как курсан- ты отправились на завтрак, полковник Лаббе собрал всех офицеров, которые находились в наряде по командованию кадетскими подразделениями и, в первую очередь, обра- тился к лейтенанту Краснову:
- Я так понимаю, что в Вашем подразделении много больных – не так ли, лейтенант?
Михаил, недоуменно запинаясь, ответил:
- Не так уж… господин полковник (и действительно – в медпункте находилось не более трёх кадетов).
- А я понимаю, что их более тридцати – возразил на- чальник училища с абсолютной уверенностью. И уже об- ращаясь к другому инструктору:
- И в Вашем подразделении тоже. Не так ли, лейтенант? Тому ничего не оставалось, как ответить утвердитель-
но:
- Так точно, господин полковник!
- Совершенно очевидно наличие эпидемии. В Военном училище объявляется карантин. Всем ясно? – с твердостью заключил полковник и,обращаясь к стоящему рядом свое- му заместителю, приказал:
- Сообщите в командование военного гарнизона Сан- тьяго, что училище находится на карантине и не сможет прибыть завтра на торжественную встречу, запланирован- ную по поводу визита.
Лица офицеров выражали немую радость. Но когда пол- ковник приступил к утренней поверке, один из кадетов не выдержал и произнес вполголоса:
- Браво, господин полковник!
- Молчать, – сухо ответил тот.
Естественно, что после этого столь своевременного «ка- рантина» и по причине других эпизодов в его поведении, негативно воспринятых правительством, полковник Лаб- бе  был отправлен в отставку и должен был продолжить
свою борьбу за Чили уже из других окопов.
В другой, уже более серьезной ситуации того периода, оказался сам лейтенант Краснов. Главнокомандующий Во- оруженными Силами и Министр внутренних дел генерал Карлос Пратс посетил с официальным визитом Советский Союз. По возвращении он вызвал Михаила в свой кабинет и кратко объявил тому:
- Лейтенант Краснов, я так понимаю, что Вы говорите по-русски и к тому же являетесь военным специалистом – переводчиком этого языка.
- Так точно, господин генерал!
- Отлично. Я вручаю Вам эту папку для перевода. Содер- жащаяся в ней информация не подлежит разглашению. Ре- зультат Вашей работы мне необходимо иметь на руках в максимально короткий срок.

Врученная лейтенанту Краснову папка была очень объёмной и содержала вырезки из газет различных горо- дов СССР, в которых были публикации о визите генерала Пратса и о его публичных выступлениях в ходе этой по- ездки. Кроме того, она содержала брошюру с информацией о  тактических и технических характеристиках автомата АК-47 – оружия советского производства,широко распро- страненного среди террористов в Чили и во всем мире. Ка- ким образом оно попадало в Чили? По-разному - напри- мер, широко известен случай как в городе Пуэрто Монтт, во время разгрузки мешков с кубинским сахаром, один из них порвался из-за неосторожного маневра крана иоттуда вы- пали три автомата АК и патроны к ним.Это стало поводом для появления выражения «горький сахар»…

Но теперь вернемся к запрошенному генералом Прат- сом переводу. Так как упомянутая папка была очень объ- емной, а работа была срочной, лейтенант Краснов попро- сил свою мать помочь ему. Несколько дней спустя, Дина Марченко позвонила своему сыну – она была очень взвол- нована, ибо не могла поверить в термины и выражения, употребленные Главнокомандующим чилийских Воору- жённых Сил во время его визита в СССР. Посещая не толь- ко военные подразделения, но и различные политические, профсоюзные и др. коммунистические организации, он на- зывался «товарищем» и подчеркивал как своё личное, так и Армии под его командованием, абсолютное одобрение «демократического» процесса, существовавшего на тот мо- мент в Чили. Например, в одном из интервью, отвечая на вопрос журналиста о возможности «реакционного» пере- ворота, генерал Пратс объявил это совершенно невозмож- ным, заявляя, что «товарищи солдаты на стороне рабочих и крестьян… Пример ваших действий в 1917-м – в памяти у всех нас…Наш революционный процесс необратим».

Вспоминая о том, что нам известно о жизни госпожи Марченко, легко понять её тревогу и взволнованность. Если так считал сам Командующий Вооруженными Силами – Чили была потеряна. Она не без оснований думала, что в кратчайший срок мы станем новой советской колонией, со всеми известными ей ужасами, через которые она прошла лично.

По правде сказать, Михаил Краснов тоже был удивлен, но попытался успокоить свою мать, говоря, что это, скорее всего, является перебором советской пропаганды, и что ге- нерал Пратс, незнающий ни одного русского слова, скорее всего тоже будет удивлен.

Взволнованный, но все же сам ухватившийся за этот аргумент, лейтенант Краснов выполнил поставленную задачу. Он был вызван к Главнокомандующему в тот мо- мент, когда оставалось только лишь перевести брошюру об автоматах АК – работа более сложная, так как содержала многочисленные технические термины. Он вручил пере- вод текстов лично генералу Пратсу и объяснил в деталях сложность остальной работы. По всей видимости, эта тех- ническая брошюра не была столь важной для генерала. Тот полистал перевод и с теплотой поздравил молодого пере- водчика.

Лейтенант Краснов ничего не понимал. Ожидаемой реакции неприятия со стороны Главнокомандующего не было. Получается, что он и вправду использовал эти марк- систские выражения и термины перед «советским» наро- дом?
Другого объяснения не было. Генерал Пратс повторил своему молодому офицеру о необходимости хранить в се- крете содержание выполненной работы и распрощался с ним. Больше они никогда не виделись.

Теперь обратимся к эпизоду тех лет, связанному с воспо- минаниями лейтенанта Краснова о пережитом им 29 июня 1973 года в Военном училище, где он, как нам уже извест- но, был инструктором.

В связи с положением в стране, которая погружалась в бездну насилия, правительство было вынуждено привлечь Вооруженные Силы к поддержанию порядка, пытаясь со- хранить хотя бы его видимость. То и дело объявлялись периоды осадного положения, комендантский час, прово- дились обыски в поисках незаконно хранящегося оружия и т.д. Республика Чили жила в преддверии неотвратимой гражданской войны.

Ввиду этого сложного, фактически чрезвычайного, по- ложения, каждое военное подразделение должно было со- хранять постоянную готовность для выхода на улицы, если в этом будет необходимость. Военное училище не было ис- ключением - на случай такого приказа командование соз- дало подразделения, собранные из младшего офицерского состава: лейтенантов, прапорщиков, курсантов наиболее старших курсов, т.е. кадетов – «стариков». В тот день на- чальник училища полковник Нило Флуди, возглавляя поч- ти всех офицеров и значительную часть кадетов училища, сутра отправился из Сантьяго в направлении городка Кий- ота с учебным визитом в Школу бронетанковых войск.

Указанные выше подразделения младших офицеров, на случай необходимости, оставались на территории учили- ща под командованием трех лейтенантов, старшим из ко- торых был Михаил Краснов. (Мои читатели скорее всего знают, что слово «старик» является неформальным воен- ным термином. На деле все они были совсем молоды).

Этим утром, 2-й бронетанковый полк под командова- нием майора Роберто Соупера, объявил о неповиновении правительству Альенде и своими танками окружил дворец «Ла Монеда». Все армейские подразделения были немед- ленно подняты по тревоге и находились в полной боевой готовности.

В Военном училище, в обстановке всеобщего волнения, все слушали информационные радиосводки.

В какой-то момент два офицера, остававшиеся в Учили- ще, доложили лейтенанту Краснову, что кадеты из «стари-ков» просят о срочном разговоре с ним. Михаил, естествен- но, ответил положительно, и все собрались в его кабинете, где  два представителя «стариков», с трудом сдерживая эмоции, изложили свои предложения:

«Господин лейтенант, мы попросили разговора с Вами в связи с тем, что как мы, так и остальные наши сослужив- цы, все хотим выступить в поддержку наших товарищей из бронетанкового полка. Мы уже переговорили об этом с обоими присутствующими здесь лейтенантами, и они дали на это согласие. Просим, чтобы Вы возглавили немедлен- ное выступление в центр Сантьяго, чтобы объединиться с акцией восставших. «Мы готовы! Это не может больше продолжаться!» - в заключение произнес один из них, имея в виду ситуацию в стране.

Слушая это, лейтенант Краснов чувствовал, что в его го- лове и в его сердце началась борьба совершенно противо- положных идей и эмоций.

В конце концов, его голова взяла верх и, обратившись к наиболее «старому», он ответил:

«В первую очередь, прапорщик: можете ли Вы сказать, на чем мы будем двигаться к центру Сантьяго, если я всё одобрю и приму Ваше предложение? Все транспортные средства Училища находятся в Кийоте. Что вы предлага- ете? Чтобы мы вышли на улицу Апокиндо и ожидали на остановке автобусы? Или лучше пешком, перебежками… или захватим по пути всякий транспорт, который нам по- падется? Какие Ваши предложения? Отвечайте, прапор- щик!».
После такого «приземления», озвученного столь про- заичными вопросами, установилось всеобщее смущение, которое лейтенант Краснов использовал, повысив тон го- лоса и стараясь демонстрировать уверенность, которой не чувствовал. Сказал, что это является «мятежным актом» и, что пока он здесь находится, «ни один человек из личного состава Училища не сдвинется с места без приказа выше- стоящего командования». А в заключение отдал приказ по- садить под арест обоих прапорщиков.

На сегодняшний день, уже как бригадир, Краснов вспо- минает этот эпизод и признается, что принял это решение с болью в сердце. К счастью, его реакция в тот момент со-ответствовала общему настроению во всей Армии. Против его собственных сомнений, все военные подразделения страны подчинились генералу Пратсу, который продолжал оставаться их Главнокомандующим и по его приказу поту- шили мятеж, заставив восставших сдаться.
Ещё не пришел час единства.

Итак, после этих воспоминаний о такой забытой боль- шинством чилийцев эпохе, мы приближаемся к решающе- му дню, который оставил глубокий отпечаток в судьбе лей- тенанта Краснова.