ЛИЦОМ К ЛИЦУ СО СМЕРТЬЮ
Террористической Мигель Энрикес
5 октября 1974 года, лейтенант Краснов объезжал на автомобиле улицы района Сан Мигель. Это была обычная практика, позволявшая лучше ознакомиться с некоторыми районами города, наиболее подходящими для подпольных баз террористов. Например, таковыми считались густона- селенные районы, где террористам легче было оставаться незамеченными. В таких местах они предпочиталикорот- кие переулки и одноэтажные дома, дабы иметь в случае необходимости больше путей отступления. Краснова со- провождали лейтенант и унтер-офицер из карабинеров, капрал из Военно-Воздушных Сил, молодая девушка – из Военно-Морского Флота и один гражданский осведоми- тель. Военнослужащие имели при себе личное оружие, а гражданский был безоружен.
Повернув на улицу Санта-Фе, длиной всего в квартал, они остановились, осматривая окрестности. На улице игра- ли несколько подростков и, посмеиваясь, смотрели на них, перекидываясь словами меж собой. Лейтенант вышел из машины и спросил- над чем они смеются?
Один из мальчишек с озорством ответил ему:
- Потому что вы крутитесь в поиске одного дома, и мы знаем какого.
- И где этот дом? – снова спросил офицер.
Мальчишка указал пальцем на неприметное строение, похожее на все другие по соседству.
Что делать? Детская подсказка могла не иметь особен- ного значения, но в любом случае её нужно было прове- рить. К тому же, они имели полномочия на проведения обыска. Но сначала Михаил Краснов предпочёл подойти, нажать на кнопку дверного звонка и переговорить с от- крывшим дверь человеком. Вместе с Михаилом пошел и лейтенант-карабинер, двигаясь рядом, непосредственно вдоль стены дома. Когда они поравнялись с одним из окон указанного строения, карабинер сумел расслышать при- глушенный, плохо различимый звук взводимого затвора, и выкрикнул:
- Осторожно лейтенант! – и, одновременно, падая, пова- лил Михаила Краснова наземь. Прежде чем оба коснулись асфальта, в сантиметрах над их головой, воздух прошили адресованные им автоматные очереди. Огонь вёлся из по- мещений указанного дома.
Начался просто ад. Для защитывоенные не имели при себе ничего, кроме личных револьверов. Автомат, принад- лежащий лейтенанту Краснову, остался в машине.
Необходима была срочная помощь. Михаил отправил офицера-карабинера искать какой-нибудь телефон, откуда можно было бы позвонить. В то время не существовало ни мобильных телефонов, ни портативных УКВ раций дальне- го действия. Между тем, укрывшись за стоящим напротив занятого террористами дома столбом, Михаил отвечал на огонь, сначала стреляя из своего револьвера, а чуть поз- же из автомата. По крайней мере, он сам думал, что име- ет какое-то укрытие. Уже потом, очевидцы рассказывали, что со стороны это выглядело так, как будто он отстрели- вался стоя в одиночестве посреди улицы. В любом случае, до тех пор, пока не прибыло подкрепление, совершенно очевидно, что они не имели ни огневого, ни численного преимущества. Террористы к тому же имели подавляющее превосходство по имеющемуся у них вооружению. В один момент в Михаила выстрелили из реактивного противо- танкового гранатомета, но благодаря очень короткой раз- деляющей их дистанции, снаряд не успел встать на боевой взвод и взорвался уже далеко у него за спиной, разрушив часть стены соседнего дома. Михаил Краснов вспоминает, что террористы использовали трассирующие пули, пред- назначенные для ведения огня в ночных условиях, так как они оставляют за собой световой след, позволяющий кор- ректировать их направление. Даже при свете дня офицер мог видеть проходящие справа и слева от него огненные трассы. И как в него не попали? Так же как и в случае с об- стоятельствами его появления на свет, это чудо нужно от- нести на счёт воли Бога.
Когда у лейтенанта Краснова закончились патроны, он тоже бросился в поисках какого-нибудь телефона, так как офицер-карабинер не нашел поблизости ни одного. Это была ещё одна реальность Чили до прихода военной вла- сти. В те годы телефоны считались очень редкими пред- метами роскоши в районах, заселённых представителя- ми среднего класса. Наконец, одна сеньора предоставила ему искомый аппарат - убеждая его прежде выпить ста- кан воды с сахаром, т.к. лицо офицера было слишком блед- ным…
В конце концов, лейтенант смог связаться с DINA и до- ложил обстановку. Но к этому времени перестрелка уже затихла.
Однако, один из его подчиненных заметил раненого в лицо мужчину, карабкающегося по стене соседней по- стройки с очевидным намерением перебраться туда и скрыться. Несмотря на приказ поднять руки и остановить- ся, тот продолжал своё движение, бормоча что-то о ране- ной женщине. Потом он достал своё оружие,с явной целью выстрелить в направлении приказывающего ему остано- виться голоса. Солдат опередил его своим выстрелом. Че- ловек мертвым упал на землю.
Чуть позднее выяснилось, что оружие убитого было за- ряжено так называемыми пулями «дум-дум», имеющими такую поражающую силу, что они запрещены в соответ- ствии с международной конвенцией.
Когда сопротивление закончилось, лейтенант Краснов вошёл в дом, чтобы осмотреть помещения. Его сопрово- ждал человек из следственной службы, к тому времени тоже прибывший на место. Первое, что они увидели, была окровавленная женщина, лежавшая на полу. Следователь попросил разрешения добить её. Лейтенант отказал и на- клонился, чтобы посмотреть, что с ней. А когда удостове- рился, что та ещё жива и к тому же беременна, то поднял её на руки и лично отнес к прибывшей машине скорой по- мощи. Он приказал шофёру доставить её в Военный госпи- таль. Водитель попытался отказаться «везти террорист- ку и убийцу в какой-либо госпиталь» аргументируя, что «народ уже с лихвой натерпелся по их вине». Лейтенант молча вынул свой револьвер из кобуры и заставил его вы- полнить приказ.
Михаил Краснов вспоминает, что, уже успокоившись, увидел по обоим концам блокированной карабинерами улицы гудящую толпу любопытных, сбежавшихся на шум выстрелов. Со всех сторон из этой человеческой массы раз- давались крики:
- Убейте их всех! Убейте их всех!
Когда он выходил из дома с раненой женщиной на ру- ках, из толпы людей раздался возглас:
- Брось эту б..дь, командир!
В те времена таковыми были чувства, естественные не только для военных, а для подавляющего большинства чи- лийцев. Существовала подлинная ненависть против тер- рористов. Не только ненависть, но и страх. В народе эти чувства были наиболее сильными, так как именно простые люди постоянно сталкивались в своей среде с их произво- лом, жестокостью и подвергались наибольшему риску во время вылазок террористов. Возгласы и реакция водителя скорой помощи подтверждает это.
По окончании боя стало возможно воссоздать картину происходившего внутри этого помещения. Этот дом слу- жил убежищем для основных членов Политического Ко- миссариата MIR. Последним человеком, отстреливавшимся при попытке к бегству, был Мигель Энрикес, являвший- ся не только главным лидером чилийского терроризма, но к тому же ещё генеральным секретарём Революцион- ного Координационного Комитета Южного Полушария (Сoordinadora Revolucionaria para el Cono Sur).
По всей видимости, Энрикес получил ранение в начале перестрелки и потерял сознание. Один из сопровождавших его соратников, Умберто Сотомайор (врач по профессии) прощупал у него пульс и, констатировав смерть, не нашел ничего лучшего, как бежать. Так поступили и все осталь- ные, прыгая по крышам соседних домов – этот путь для отхода, очевидно, был предусмотрен заранее.
Когда Мигель Энрикес пришел в себя, он увидел, что остался только в компании своей любовницы Кармен Ка- стильо Эчеверриа, продолжавшей стрелять, но вскоре и она выбыла из боя. Таким образом, Энрикес был послед- ним, пытавшимся бежать, но погиб отстреливаясь.
Вооруженное столкновение на улице Санта-Фе стало смертельным ударом для организации МIR не только по причине потери твердого и опытного террористическо- го лидера. Это событие спровоцировало к тому же оконча- тельный разрыв между остальными членами верхушки. Те главари, кто не был в тот момент в доме на улице Санта-Фе, обвинили в трусости тех, кто бежал оттуда. Особенно это касалось Умберто Сотомайора, который, будучи врачом, констатировал смерть своего командира в ситуации, ког- да тот только лишь потерял сознание. Подпольная газета организации MIR «Повстанец» («El Rebelde»), на страницах которой сообщалось о смерти их главного лидера, не жа- лела самых жестких эпитетов в адрес бросивших его со- ратников.
Но теперь мы снова вернемся к описываемым событи- ям.
Когда установилось спокойствие, помещение MIR было тщательно обследовано. В нем оказалось большое количе- ство оружия и ценные документы, касающиеся деятельно- сти террористического движения.
Раненую женщину в госпитале принял доктор Сильва, в тот день находящийся на смене в реанимационном от- деле. Врач немедленно приступил к интенсивной терапии, благодаря своевременности и эффективности которой, ра- неная начала приходить в себя. Женщина оставалась в го- спитале до своего полного выздоровления.
Всё это время лейтенант Краснов ежедневно приходил туда для допросов. Задача была нетрудной. Сейчас он вспо- минает: «Во время моих бесед с ней чувствовалось взаим- ное расположение, установились нормальные, я бы даже сказал, почти дружеские отношения».
Однако подруга Мигеля Энрикеса оказалась чрезвычай- но противоречивой особой. Самому Михаилу Краснову она сказала, что благодарна ему за то, что тот спас ей жизнь. Когда её нашли, Кармен находилась в полубессознатель- ном состоянии, но успела услышать, как предложение сле- дователя добить её, так и отрицательный ответ офицера, несшего её к машине скорой помощи.
Позднее, в своей книге «Один октябрьский день в Сан- тьяго» (Carmen Castillo Echeverria, «Un dia de octubre en Santiago», Santiago, 1987) она написала, что «какие-то муж- чины волокли её до угла», забыв упомянуть про скорую помощь. Но, по крайней мере, она признает, что была до- ставлена в Военный госпиталь и указывает, что в допросах «капитана Марченско» (именно так в тексте) отсутствова- ли давление или какая-либо жестокость.
В дальнейшем, Кармен Кастильо была по выздоровле- нии выписана и выслана за рубеж. Лейтенанту Краснову пришлось также нести ответственность за её сопровожде- ние в аэропорт и посадку на рейс, направляющийся в Ан- глию. Попрощались вполне сердечно, и Кармен снова го- ворила о своей благодарности не только по отношению к нему, но и даже «ко всем лицам и руководителям, которые отнеслись ко мне с таким же вниманием».
Позднее, уже в Париже, соратники-террористы доводят до её сведения, что Краснов был «наиболее жестоким чудо- вищем DINA». И как она могла поверить, что он был «поло- жительным героем» во всей этой истории!
С той поры поведение Кармен продолжает оставать- ся крайне противоречивым. Когда она смогла вернуться в Чили, то заявила о своём желании вновь встретиться Красновым (тогда уже полковником) и выразить ему свою благодарность. С этой целью она позвонила по телефону в город Вальдивия, где в то время Михаил проходил службу, но он не стал с ней разговаривать. Тогда Кармен прибегла к вмешательству других лиц, в том числе министра - гене- рального секретаря правительства того времени, госпо- дина Франсиско Хавьер Куадра. Тот сообщил Михаилу, что для него стали большим удивлением те положительные слова, которыми Кармен Кастильо характеризовала Крас- нова, несмотря на свою принадлежность к ультралевым кругам.
Офицер настоялна своём отказе, так как считал, что ему не надлежит принимать похвалу и благодарность за действия, полностью соответствующие выполнению его служебного долга. Если эта женщина считает, что такое поведение является чем-то чрезвычайным и сверхъесте- ственным, то она может принести свою публичную благо- дарность Армии, так как его действия есть результат мо- рального, личного и профессионального формирования, полученного им в Вооружённых Силах.
По всей видимости, весьма впечатлённый усилиями бывшей террористки в её попытках выразить благодар- ность военному, министр Куадра отправил письмо для публикации в разделе «Письма редактору » газеты «El Mercurio», сожалея об отказе Михаила Краснова участво- вать во встрече, в которой он хотел видеть «значимый жест примирения личного и национального характера».
Но полковник Краснов уже был научен продолжитель- ным опытом работы с террористами, чтобы так легко по- верить в эту пресловутую благодарность.
И, в конце концов, он оказался прав. По прошествии времени Кармен Кастильо дала интервью для газеты «El Mercurio», в связи с выходом в свет документального филь- ма «Улица Санта Фе» («Сalle Santa Fe»), где она сама вы- ступала в роли режиссера. В интервью она рассказывает о своём возвращении на эту улицу, где погиб её любимый, о своих беседах с тогдашними соседями и говорит дословно:
«Уже во время съемок я узнала о человеке, спасшем мне жизнь. Это был сосед по имени Мануэль, случайно заме- тивший находящуюся поблизости машину скорой помощи. Несмотря на присутствие DINA, Мануэль сделал все для того, чтобы скорая смогла приблизиться и меня достави- ли в реанимацию больницы «Баррос Луко». Если Кармен Кастильо действительно верит в то, о чем говорит – зачем же по возвращению в Чили она приложила столько усилий в поисках встречи с полковником Красновым, чтобы выра- зить ему свою благодарность за оказанную помощь?
В другом интервью для той же газеты (28 октября 2007 года), Кармен Кастильо повторяет эту новую версию прои- зошедшего. И, напротив, газета «La Tercera» (3 ноября 2007 года) информирует, что согласно официальному докладу полиции, Кармен Кастильо была срочно доставлена в ре- анимационный отдел Военного Госпиталя, подтверждая этим рассказ Михаила.
Эта очевидная ложь могла бы показаться какой-то игрой, но возможно и другое объяснение. Скорее всего, бывшая любовница террориста так и осталась во власти марксистских идей. В русле этих идей есть школа совре- менного мышления, проповедующая следующую теорию: человек должен «освободиться» от истины. Истина - угне- тает. Она препятствует людям, сковывает и заставляет их считаться с действительностью, ограничивая право сво- бодно выражать то, что хочется.
А вот как это проявляется на деле - например, в случае с Кармен Кастильо - если идти за истиной, то надо признать- ся и сказать, что какой-то военный спас ей жизнь, в то вре- мя как она ненавидела военнослужащих и считала своими врагами. Но это оскорбительно для теорий, которыми она руководствуется. Следовательно, истину нужно гнать вон! Не важно, если это значит противоречить самому себе! Не важно, если это требует искажать и фальсифицировать факты! Важно не то, что произошло в действительности, а то, что она сама хочет рассказывать, пользуясь своей «сво- бодой» лжи.
Описывая публикации, имеющие отношение к данному случаю, я имею перед собой другие свидетельства прессы с идентичной или новой ложью. Думаю, что не стоит их перечислять. Давно уже известно - мы не раз могли в этом убедиться воочию, что от деформированной марксизмом личности невозможно ожидать ни последовательности, ни правдивости.
Будет лучше, если мы оставим эту ерунду и вернемся к более приятным событиям. Несколько дней спустя по- сле произошедшего, в здании «Диего Порталес», в при- сутствии всех членов Правительственной Хунты и других представителей военной и гражданской власти, лейтенант Краснов-Марченко и его подчинённые – участники боя, были награждены медалям «За Мужество» - наивысшей наградой,которую может получить представитель Воору- жённых Сил или органов правопорядка. Стоит добавить, что представлению к этой награде предшествовал процесс тщательного изучения обстоятельств дела для подтверж- дения того факта, что представленные действительно ри- сковали своей жизнью во время исполнения своего слу- жебного долга.
До этого момента эта медаль за отличие в боевых усло- виях, не вручалась в Чили никому после окончания Тихоо- кеанской Войны в XIX веке.
К тому же, у Михаила эта награда вызывала особые эмоции, ибо Пётр Николаевич Краснов был награжден ор- деном Святого Георгия 4-й степени Российской Империи, который по своему статуту, предусматривающему награж- дение офицера за личную храбрость, очень близок к чи- лийской медали «За Мужество».
